Личная драма Ники Турбиной

        Начиная работу о печально известной поэтессе Нике Турбиной, я пыталась не попасть под влияние тех авторов, которые уже писали о ней, а разобраться в истоках ее драматической судьбы только используя ее стихи, ее мысли, ее установки на будущее. И, тем не менее, нельзя говорить об авторе, не сказав о ее биографии хоть несколько слов, поскольку имя Ники Турбиной известно, о ней создана масса телепередач, фильмов, о ней много писали и пишут журналисты.

Итак, родилась Ника Турбина 17 декабря 1974 года в Ялте, её первые годы прошли в небольшой квартирке на улице Садовой. Жить стихами она стала гораздо раньше, чем научилась выводить палочки и крючочки - с четырёх лет.

В детстве у нее была астма. Ночами девочка будила маму или бабушку и умоляла поскорее записать строчки, которые возникали неизвестно откуда, словно кто-то их диктовал. В ее стихах жили раковины, синева неба, горький аромат моря, следы на песке, корабли у причала - «чешуйками дождя покрыты, как две большие рыбы»… И тут же - надорванный выстрелом крик, бесконечные гулкие коридоры, волчьи тропы, страшные сны и невыносимая печаль. Она диктовала:

Нельзя спросить, зачем приходят-
Зачем ночные палачи
Из ножен вынули мечи
И на меня идут гурьбою.
Зачем столпились у дверей
В недетской памяти моей
Слепые, загнанные люди....

Не эти ли «слепые, загнанные люди» стали настоящими путеводителями Ники?...
Блокноты с записями стихов множились и пухли, девочка подрастала, начала записывать и зарисовывать сама. Училась Турбина в той самой ялтинской школе, где когда-то получала образование гимназистка Марина Цветаева.
В конце зимы 1983 года бабушка Ники, Людмила Карпова, узнав, что в гостинице «Ялта» остановился известный писатель Юлиан Семенов, предприняла решительный шаг - отыскала его и буквально заставила прочесть несколько листков из блокнота. Когда Семенов узнал, что автору всего 9 лет, был потрясен: «Это гениально, просто гениально!...»

А дальше началось: восхищение, умиление, обожание и многотысячные аудитории, ловящие каждое слово юной поэтессы. Весь Советский Союз рукоплескал Нике, восторгался её талантом, зачитывался её дивными стихами. Она выходила на сцену перед огромным залом,- маленькая, но очень серьезная девочка с прической, как у Марины Цветаевой, - и читала взрослым голосом: «Жизнь моя - черновик, на котором все буквы - созвездья...». Зал замирал в оцепенении.

Нику взял под покровительство сам Евгений Евтушенко. Он возил ее в Италию и Америку, написал предисловие к ее первой книге «Черновик», вышедшей к 9-тилетию поэта и разошедшейся фантастическим по нашим временам тиражом - 30 тысяч экземпляров. Сборник стихов перевели на 12 языков. Многие обвиняют его в том, что он отвернулся от Ники, когда она подросла, я считаю это обвинение безосновательным. Ника помогла (в условиях Союза) создать Е.Евтушенко имидж поэта - старшего брата для начинающих, это была своего рода пиар-реклама себе любимому, искреннего же чувства отеческой любви к девочке у него никогда не было.

В том, что у нее был невероятный, фантастический дар, не было никаких сомнений - и объяснений тоже не было. Сама же Ника говорила: «Это не я пишу стихи. Бог водит моей рукой». У меня этому дару девочки свои объяснения. По моему мнению, Ника обладала медиумическими способностями, она просто была «приёмником», посылаемой ей информации, возможно, из информационного поля Земли, а, возможно, из бессознательного «подвала» всего человечества, ведь не случайно ее стихи чаще принимались за стихи взрослого человека.

В 12 лет Нику Турбину пригласили на поэтический фестиваль в Венецию, где вручили премию «Золотой лев». До Турбиной «Льва» русскому поэту вручали лишь однажды - этим поэтом была Анна Ахматова, и на тот момент ей уже исполнилось 60...

С 14 лет о Нике стали забывать, и забыли. Девочка, привыкшая осознавать себя уникальностью, гениальной поэтессой, осталась практически одна. Мать вышла замуж, родила второго ребенка и не могла уделять столько внимания своей дочери, сколько требовалось ей, а требовалось ей много, это внимание должно было компенсировать потерю внимания тысяч людей. Естественно, обычный человек, каковым и была мама Ники, не мог ей этого дать. Жажда внимания и славы оставалась неудовлетворенной.

Мне не хватает нежности твоей,
Как умирающей птице – воздуха... («Маме»)
Предчувствуя, что именно на детство выпадут лучшие годы ее жизни, Ника пишет:
Я по ступенькам, как по дням,
Сбегу к потерянным годам,
Я детство на руки возьму,
И жизнь свою верну. («Зачем, когда придет пора...»)

Но, все-таки, Ника Турбина не сдавалась, она училась во ВГИКЕ, даже снялась в главной роли в художественном фильме, поступила в институт культуры, работала в театре-студии на окраине Москвы. И всё время писала стихи - на клочках бумаги, на обрывках газет. Но поэзия её оставила. Она уже не помнила собственных стихов, хотя прекрасно читала чужие, и только один человек принёс Нике последние цветы - её преподаватель Алёна Галич, дочь трагически погибшего барда Александра Галича. 11 мая 2002 года трагически оборвалась жизнь 27- летней поэтессы Ники Турбиной (1974-2002)…Она выпала из окна 5-го этажа.

«Слепые поводыри» сделали свое черное дело, девочки, писавшей о смерти и бренности, о любви и предательстве, о многом, о чем и понятия не имеют дети ее возраста, девочки этой не стало, и кто знает, может, и она присоединилась теперь к ним, и ждет рождения «своей» девочки, которой будет диктовать «свои» строки.
Теперь вернемся к тому, как творчество поэта, его мысли строят его судьбу. Стихи, взяты мною из сборника стихов Ники Турбиной «Черновик». Согласитесь, название тоже символическое, название олицетворяющее судьбу человека еще не состоявшегося, еще приступающего к какому-либо делу. Думаю, не надо говорить, что Ника так и не состоялась ни как поэт, ни как человек, Богом было дано много, но все зарыто в землю.
Сколько мудрости и боли, столько и предчувствия в следующих строках:
***
Вы - поводырь, а я - слепой старик.
Вы - проводник. Я еду без билета!
Иной вопрос остался без ответа,
И втоптан в землю прах друзей моих.
Вы - глас людской. Я - позабытый стих. («Евгению Евтушенко»)

***
Глазами чьими я смотрю на мир?
Друзей? Родных? Зверей? Деревьев? Птиц?
Губами чьими я ловлю росу,
С упавшего листа на мостовую?
Руками чьими обнимаю мир,
Который так беспомощен, непрочен?
Я голос свой теряю в голосах
Лесов, полей, дождей, метели, ночи...
Так кто же я?
В чём мне искать себя?
Ответить как всем голосам природы? («Кто я?»)

Строчки Ники восхищают меня своей совершенностью, это строки человека, слившегося с природой, ее голосами, «в чем мне искать себя?», задает она вопрос, на который, по-моему, так и не получила ответа. Эти мысли мне близки, они нашли отражение в моем стихотворении «Боюсь я затеряться между строк...». Чувство потерянности, вот кто диктует многим из нас такого рода строки. В этом Ника не уникальна, она уникальна в том, как она «подает» эти мысли, она уникальна в образах, в построении строк.

Не надо спрашивать меня,
Зачем живут стихи больные.
Я понимаю: лучше было
Иметь запас здоровых слов... («Не надо спрашивать меня»)

Мне не хочется говорить о том, что Ника от «больных стихов» перешла к «болезни души», так я называю алкоголизм, который, рано или поздно, любого приводит к моральному падению и преждевременной смерти. Здесь бы мне хотелось говорить только о лучшей стороне личности Ники, ее таланте, но драма ее жизни не позволяет этого сделать...
Мистическая магия ее стихов завораживает.
Чем больше я знакомилась с творчеством Ники, тем роднее она становилась для меня, тем более болезненно и чутко я прислушивалась к голосу ее строк.
Я хочу с тобой одной
Посидеть у дома старого.
Дом стоит тот над рекой,
Что зовут Воспоминанием. («Воспоминание»)

Именно это мне хотелось бы сейчас сказать Нике...

источник